ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ ЧАСТЬ 2
Обыденное коллективное экологическое сознание может наделять причинной зависимостью не действенный, а нейтральный процесс.
Вероятно, именно в этом кроются истинные причины возникновения ряда псевдонаучных направлений, в том числе и астрологии. Периодическая динамика соотношения движения планет и Солнца на фоне неподвижной звездной картины протекает параллельно с динамикой жизни человека, с подъемами и падениями в его социальной жизни. В какие-то моменты некоторые точки одного и другого процесса могут совпадать, что и формирует в обыденном сознании представления о возможности предсказания динамики одного периодического процесса по динамике периодичности другого.
Благодаря этому нарушению законов ассоциативного мышления возникает, по нашему мнению, одна из наиболее ярких и интересных для научного анализа особенностей обыденного коллективного экологического сознания, которая, правда, в несколько меньшей степени свойственна и индивидуальному сознанию, - явление маскировки, где образ угрозы или образ благоприятного влияния формируется не на основе реальной значимости того или иного фактора, реальных связей между человеком и средой и между различными элементами среды, а на основе случайного фактора, так или иначе попавшего в сферу восприятия и внимания.
Типичным примером такой маскировки была ситуация, наблюдавшаяся в конце 80-х годов в одном из городов Ленинградской области. Там возникло сочетание крайне плохого медицинского обслуживания населения, в результате чего резко возросла детская заболеваемость, с работой завода по производству витаминов (неудачно расположенного по отношению к розе ветров), производственные отходы которого имели резкий, неприятный запах, чувствовавшийся во всем городе.
Таким образом, имелось сочетание двух независимых друг от друга факторов - плохого медицинского обслуживания и резкого запаха. Неоднократные проверки и анализы, произведенные различными комиссиями, показали, что, за некоторыми исключениями (лица с повышенной аллергической чувствительностью, больные бронхиальной астмой), отходы производства не могли быть причиной высокой заболеваемости, хотя всеобщее мнение населения сводилось к тому, что причина заключалась именно в отравлении отходами.
Под давлением общественного мнения производство на заводе было прекращено, исчез и запах. Это привело к тому, что вопрос о высокой заболеваемости исчез из сознания населения, удовлетворенного закрытием завода. Заболеваемость осталась на прежнем высоком уровне, но это уже не волновало людей. Таким образом, возникла ситуация, в которой социальная угроза была замаскирована экологической угрозой. Конечно, это не исключает и многочисленных случаев, когда социальные и экологические процессы могут быть связаны реальной причинно-следственной зависимостью, но и в такой ситуации обыденное сознание может создать инвертированный образ, когда причина принимается за следствие, а следствие - за причину.
До сих пор существует общественное течение, выступающее против использования в сельском хозяйстве ряда химических препаратов, особенно азотного происхождения, считая основным доводом вред, наносимый большими концентрациями этих веществ в продуктах потребления, что действительно имеет место. Однако истинная причина этого вреда заключается в неумелом, неграмотном использовании этих препаратов, а иногда и в сознательном злоупотреблении ими. Так, многочисленные случаи отравления дынями и арбузами связаны с умышленным злоупотреблением селитрой с целью увеличения веса этих плодов.
Имеется много примеров, когда экологическая угроза прячется под маской социального неблагополучия, особенно часто это возникает в тех случаях, когда экологическое неблагополучие начинает сказываться на здоровье людей. Мы часто сталкивались с такой ситуацией на примере ведомственной промышленной медицины, когда в результате нарушения ряда правил охраны труда у рабочих возникали плохо поддающиеся лечению заболевания, но протест был направлен не на охрану труда, а на недостаточное оснащение больниц и поликлиник.
Очень ярко проявилась склонность экологического сознания к ложным выводам и заключениям в период начала 90-х годов.
Как известно, чем более тщательно и компетентно организована служба охраны труда, тем меньше случаев производственных травм и заболеваний, тем менее вероятны промышленные аварии и катастрофы, что особенно важно для горного производства. Это создает ложное представление о благополучной по своей природе, а не благодаря соблюдению правил охраны труда, экологической обстановке на шахте или заводе, и работники отделов охраны труда выглядят в этом обыденном сознании если не бездельниками, то людьми, вводящими ненужные, лишь мешающие работе ограничения. Такое представление об охране труда привело к тому, что численность работников этих подразделений была резко сокращена, а их права и реальные материальные возможности урезаны, особенно на коммерческих акционерных предприятиях, где нет должной защиты профсоюзов. Известно, что подобная ситуация привела к значительному ухудшению условий деятельности и большому числу аварий и катастроф с человеческими жертвами.
Очевидно, лишь при ярко выраженных экологических изменениях, особенно если они носят катастрофический характер, нет сопутствующих ложных маскирующих образов. При одновременном наличии двух или больше неблагоприятных факторов, один из которых является экологическим, природного или антропогенного происхождения, а другие имеют социальный характер, маскировка одного фактора другим является практически неотъемлемой характеристикой экологического сознания.
Так, исследования, проведенные в 1986 г. в Могилеве, где возникла крайне тяжелая экологическая обстановка, реальное экологическое бедствие, показали, что жалобы населения сводились к претензиям на качество воздуха и воды, и почти никто не жаловался на исходную причину - неразумную организацию промышленного производства, его районирование.
Бригады газовщиков, работающих в системе «Газпрома» в районе г. Надыма в очень тяжелых экологических условиях, практически не предъявляли никаких жалоб на климатические условия, на засилие кровососущих насекомых летом и стужу и пургу зимой, отмечая высокое качество социального обеспечения их вахтовой или постоянной деятельности, в то время как проживающие там же работники других ведомств, где социальные условия были значительно хуже, предъявляли целый букет разнообразных жалоб на природные условия.
Иногда доминирование социальных факторов над природными достигает таких величин, что исключает из среды сознания экологический фактор. При хорошем социальном обеспечении в тех же условиях приполярного Севера или тяжелых условиях зимы в континентальных районах Антарктиды люди даже с неполной физиологической адаптацией, отмечая имеющиеся у них трудности, расценивают общую ситуацию как вполне благополучную, т. е. опираются в своем индивидуальном сознании не на свои физиологические характеристики, не на свое личное функциональное состояние, а на коллективное сознание.
Очень многое здесь зависит не только от бытового социального комфорта, но и от особенностей профессиональной деятельности - степени ответственности и удовлетворенности своей работой, слаженности коллектива, вклада, который вносит работа группы или отдельного человека в решение общей задачи и т. п.
В результате маскировки концептуальный образ экологической ситуации, возникающий в индивидуальном или коллективном экологическом сознании, и концептуальная модель адекватного этому образу экологического поведения становятся или нелогичными, или очень неопределенными. Поэтому предпринимаемые человеком действия, как правило, не приводят и не могут привести к достижению необходимого результата, более того, они часто ведут к ухудшению начальной ситуации, что, в свою очередь, создает еще большую неопределенность в сознании.
Такая ситуация приводит субъекта к сомнению по поводу правильности созданной им субъективной картины внешней ситуации и своего места в этой картине, т. е. к сомнению в адекватности своего видения мира, к чувству потери, невозможности опоры на известные ориентиры, действовавшие до изменения экологической ситуации.
В таких условиях неопределенности и распада субъективной модели действительности возникает закономерная перестройка обыденного экологического сознания. Эта перестройка может осуществляться двумя путями, выбор которых зависит от некоторых особенностей личности, в частности от ее способности и склонности к когнитивному мышлению.
Если эти свойства выражены достаточно ярко, то субъект привлекает известные или доступные ему элементы научного анализа, накопленные обществом научные знания и строит свое индивидуальное сознание как адекватное, научно обоснованное, которое по своему происхождению является коллективным, точнее, его можно назвать коллективным когнитивным сознанием, которое характеризуется прежде всего отсутствием в нем ложного маскирующего образа.
Вероятно, именно в этом кроются истинные причины возникновения ряда псевдонаучных направлений, в том числе и астрологии. Периодическая динамика соотношения движения планет и Солнца на фоне неподвижной звездной картины протекает параллельно с динамикой жизни человека, с подъемами и падениями в его социальной жизни. В какие-то моменты некоторые точки одного и другого процесса могут совпадать, что и формирует в обыденном сознании представления о возможности предсказания динамики одного периодического процесса по динамике периодичности другого.
Благодаря этому нарушению законов ассоциативного мышления возникает, по нашему мнению, одна из наиболее ярких и интересных для научного анализа особенностей обыденного коллективного экологического сознания, которая, правда, в несколько меньшей степени свойственна и индивидуальному сознанию, - явление маскировки, где образ угрозы или образ благоприятного влияния формируется не на основе реальной значимости того или иного фактора, реальных связей между человеком и средой и между различными элементами среды, а на основе случайного фактора, так или иначе попавшего в сферу восприятия и внимания.
Типичным примером такой маскировки была ситуация, наблюдавшаяся в конце 80-х годов в одном из городов Ленинградской области. Там возникло сочетание крайне плохого медицинского обслуживания населения, в результате чего резко возросла детская заболеваемость, с работой завода по производству витаминов (неудачно расположенного по отношению к розе ветров), производственные отходы которого имели резкий, неприятный запах, чувствовавшийся во всем городе.
Таким образом, имелось сочетание двух независимых друг от друга факторов - плохого медицинского обслуживания и резкого запаха. Неоднократные проверки и анализы, произведенные различными комиссиями, показали, что, за некоторыми исключениями (лица с повышенной аллергической чувствительностью, больные бронхиальной астмой), отходы производства не могли быть причиной высокой заболеваемости, хотя всеобщее мнение населения сводилось к тому, что причина заключалась именно в отравлении отходами.
Под давлением общественного мнения производство на заводе было прекращено, исчез и запах. Это привело к тому, что вопрос о высокой заболеваемости исчез из сознания населения, удовлетворенного закрытием завода. Заболеваемость осталась на прежнем высоком уровне, но это уже не волновало людей. Таким образом, возникла ситуация, в которой социальная угроза была замаскирована экологической угрозой. Конечно, это не исключает и многочисленных случаев, когда социальные и экологические процессы могут быть связаны реальной причинно-следственной зависимостью, но и в такой ситуации обыденное сознание может создать инвертированный образ, когда причина принимается за следствие, а следствие - за причину.
До сих пор существует общественное течение, выступающее против использования в сельском хозяйстве ряда химических препаратов, особенно азотного происхождения, считая основным доводом вред, наносимый большими концентрациями этих веществ в продуктах потребления, что действительно имеет место. Однако истинная причина этого вреда заключается в неумелом, неграмотном использовании этих препаратов, а иногда и в сознательном злоупотреблении ими. Так, многочисленные случаи отравления дынями и арбузами связаны с умышленным злоупотреблением селитрой с целью увеличения веса этих плодов.
Имеется много примеров, когда экологическая угроза прячется под маской социального неблагополучия, особенно часто это возникает в тех случаях, когда экологическое неблагополучие начинает сказываться на здоровье людей. Мы часто сталкивались с такой ситуацией на примере ведомственной промышленной медицины, когда в результате нарушения ряда правил охраны труда у рабочих возникали плохо поддающиеся лечению заболевания, но протест был направлен не на охрану труда, а на недостаточное оснащение больниц и поликлиник.
Очень ярко проявилась склонность экологического сознания к ложным выводам и заключениям в период начала 90-х годов.
Как известно, чем более тщательно и компетентно организована служба охраны труда, тем меньше случаев производственных травм и заболеваний, тем менее вероятны промышленные аварии и катастрофы, что особенно важно для горного производства. Это создает ложное представление о благополучной по своей природе, а не благодаря соблюдению правил охраны труда, экологической обстановке на шахте или заводе, и работники отделов охраны труда выглядят в этом обыденном сознании если не бездельниками, то людьми, вводящими ненужные, лишь мешающие работе ограничения. Такое представление об охране труда привело к тому, что численность работников этих подразделений была резко сокращена, а их права и реальные материальные возможности урезаны, особенно на коммерческих акционерных предприятиях, где нет должной защиты профсоюзов. Известно, что подобная ситуация привела к значительному ухудшению условий деятельности и большому числу аварий и катастроф с человеческими жертвами.
Очевидно, лишь при ярко выраженных экологических изменениях, особенно если они носят катастрофический характер, нет сопутствующих ложных маскирующих образов. При одновременном наличии двух или больше неблагоприятных факторов, один из которых является экологическим, природного или антропогенного происхождения, а другие имеют социальный характер, маскировка одного фактора другим является практически неотъемлемой характеристикой экологического сознания.
Так, исследования, проведенные в 1986 г. в Могилеве, где возникла крайне тяжелая экологическая обстановка, реальное экологическое бедствие, показали, что жалобы населения сводились к претензиям на качество воздуха и воды, и почти никто не жаловался на исходную причину - неразумную организацию промышленного производства, его районирование.
Бригады газовщиков, работающих в системе «Газпрома» в районе г. Надыма в очень тяжелых экологических условиях, практически не предъявляли никаких жалоб на климатические условия, на засилие кровососущих насекомых летом и стужу и пургу зимой, отмечая высокое качество социального обеспечения их вахтовой или постоянной деятельности, в то время как проживающие там же работники других ведомств, где социальные условия были значительно хуже, предъявляли целый букет разнообразных жалоб на природные условия.
Иногда доминирование социальных факторов над природными достигает таких величин, что исключает из среды сознания экологический фактор. При хорошем социальном обеспечении в тех же условиях приполярного Севера или тяжелых условиях зимы в континентальных районах Антарктиды люди даже с неполной физиологической адаптацией, отмечая имеющиеся у них трудности, расценивают общую ситуацию как вполне благополучную, т. е. опираются в своем индивидуальном сознании не на свои физиологические характеристики, не на свое личное функциональное состояние, а на коллективное сознание.
Очень многое здесь зависит не только от бытового социального комфорта, но и от особенностей профессиональной деятельности - степени ответственности и удовлетворенности своей работой, слаженности коллектива, вклада, который вносит работа группы или отдельного человека в решение общей задачи и т. п.
В результате маскировки концептуальный образ экологической ситуации, возникающий в индивидуальном или коллективном экологическом сознании, и концептуальная модель адекватного этому образу экологического поведения становятся или нелогичными, или очень неопределенными. Поэтому предпринимаемые человеком действия, как правило, не приводят и не могут привести к достижению необходимого результата, более того, они часто ведут к ухудшению начальной ситуации, что, в свою очередь, создает еще большую неопределенность в сознании.
Такая ситуация приводит субъекта к сомнению по поводу правильности созданной им субъективной картины внешней ситуации и своего места в этой картине, т. е. к сомнению в адекватности своего видения мира, к чувству потери, невозможности опоры на известные ориентиры, действовавшие до изменения экологической ситуации.
В таких условиях неопределенности и распада субъективной модели действительности возникает закономерная перестройка обыденного экологического сознания. Эта перестройка может осуществляться двумя путями, выбор которых зависит от некоторых особенностей личности, в частности от ее способности и склонности к когнитивному мышлению.
Если эти свойства выражены достаточно ярко, то субъект привлекает известные или доступные ему элементы научного анализа, накопленные обществом научные знания и строит свое индивидуальное сознание как адекватное, научно обоснованное, которое по своему происхождению является коллективным, точнее, его можно назвать коллективным когнитивным сознанием, которое характеризуется прежде всего отсутствием в нем ложного маскирующего образа.
Авторы сайта не несут отвественности за данный материал и предоставляют его исключительно в ознакомительных целях