Благодаря письменным источникам, оставленным иноплеменниками, памятникам древнерусской книжности, в которых проявилось негативное отношение к язычеству, как и постоянно изменяющимся этнографическим материалам, фольклору, данным археологических раскопок, языковым данным (в частности – топонимическим материалам), современная наука способна воссоздать систему древнеславянских верований, доказав их жизнеспособность в лоне народной традиции, в пространстве быта, актуализировав необходимость сохранения не только первичных (каким и является практически исчезнувший архаический миф), но и вторичных источников (впрочем, даже сегодня, в силу своей изменчивости позволяющих доказать неистребимость двоеверия, обусловившего неповторимость народной культуры и классического искусства).


Способность культуры как отражения человеческого опыта к самосохранению можно доказать, обратившись к судьбе заговора (или заклинания) как устойчивой поэтической формулы, построенной на сравнении реального действия или явления с желаемым и употребляемой для достижения лечебных или иных целей, как фольклорного текста магического характера и обряда его произнесения. Функционировавший главным образом в устной форме, он иногда фиксировался письменно (именно так у восточных славян передавались исключительно промысловые знания, представленные, к примеру, в пастушеских и пчеловодческих заговорах).


Основой заговора, по мнению многих его исследователей, среди которых Л.Н. Майков, Н.Ф. Познанский, А.М. Астахова, Г.А. Барташевич, Е.Н. Елеонская, В.Л. Кляус, Н.И. Савушкина, Т.Н. Свешникова, В.И. Харитонова и др., стала вера в магическую силу слова, что отразилось даже в народных названиях: «наговор», «шептание», «слово», «молитва» (Действительно, в постязыческий период в качестве магических формул нередко воспринимали и апокрифы, например, списки апокрифического текста «Сон Богородицы», бытовавшего и в устной, и в рукописной версиях, помогавшего сохранению человека в пути, женщине - при трудных родах и т.д., хранили дома или носили в ладанке на груди; причем зачастую даже произнесения текста вслух не требовалось, настолько сильной была вера в силу слова: «Воистину сон Твой праведен… а еще который человек сон Твой в дому или в пути в чистоте держать будет, к тому дому или к человеку ни огонь, ни сатана, ни вор и разбойник, ни злой человек и нечистый дух - диавол не прикоснется <…> и от скорби и от болезни избавлен будет, и <…> от водяного потопления сохранен будет, а еще в суде перед судьею оправдан будет, и еще у кого жена беременная будет, начнет родить детище и Твой сон, Богородице, прочитает или с верою послушает, то легкое рождение восприимет» (95, 90). Являясь «предметом тайного ведения знахарей, колдунов, лекарек и ворожеек,<непригодным> для забавы» (А.Н. Афанасьев), памятники вещего, чародейного слова вмещают «страшную силу, которую не следует пытать без крайней нужды; иначе наживешь беду» (А.Н. Афанасьев). Заговоры (в частности, зафиксированные в рукописных травниках и лечебниках) передавались как особое знание: от старших к младшим и, как правило, по родственной линии, - что, тем не менее, не исключало возможности знания самых необходимых несложных заговоров каждым носителем формирующейся культуры (например, связанных с сохранением жизни и здоровья, избавлением от ушиба, от кровотечения, от встречи с волком или злым человеком, от бородавок и прочего (к примеру, «Божья роса, залепи собаке глаза», или «Волк - в двери, овцы - под лавку» (против вредоносного воздействия врагов), «Как у месяца не болят зубы, так не болели бы они и у раба Божьего Ивана» (заговор на больные зубы), или «Поле - к зернышку, свет - к солнышку, темя - к гребешку, а волос - к волоску. Аминь» (заговор на рост волос) (95, 92).


Возникшие на основе обширных мифологических представлений о мире, разнотематические (лечебные, направленные против болезни и болезненного состояния людей и домашних животных; всевозможные заговоры от золотухи и зубной боли, от крови и от ран, от грыжи, «родимца», лихорадки, от ударов и ушибов, против чирьев и «ногтя», а также заговоры от «исполоха» (испуга), тоски, против нервно-психических состояний, «порчи», «призора» (сглаза); хозяйственные: аграрные, скотоводческие, промысловые (к примеру, от засухи, сорняков, для приучения домашних животных, «на подой», на сохранение стада), охотничьи, рыболовные; регулирующие общественные и личные отношения между людьми: любовные («присушки» и «отсушки»), от недугов, для проявления почета или расположения (классификация «белых», знахарских заговоров Н.И. Савушкиной), первоначально заговоры (известные по записям, начиная с XVII в. (например, по судебным делам о колдовстве и знахарстве), были древними мифами-требованиями, обращенными к языческим божествам, отразившими концепты бытия человека и нуждающегося в упорядочении пространства и явления жизни (какими выступают природные стихии, космические объекты, мифические существа): «Солнце ясное, звезды светлые, небо чистое, море тихое, поле желтое – все вы стоите тихо и смирно; так была бы тиха и смирна моя родная матушка по вся дни, по вся часы, в нощи и полунощи. Как пчела поноску носит, так бы родимая матушка плодила добрые словеса за меня, своего родного сына. Так воск тает и горит от лица огня, так бы грело и таяло сердце моей родимой матушки. Как лебедь по лебедке тоскует, так бы моя родимая матушка тосковала по мне, своем родном сыне» (заговор на укрощение гнева родимой матушки) (95, 97-98).


С принятием христианства заговор испытывает сильное влияние христианства: как обряда (крестное знамение, молитва), так и книжности, - поэтому в заговорах упоминаются христианские персонажи, культовые объекты, реалии, восходящие к Библии, и т.п., хотя они в словесных магических формулах значительно переосмыслены. В итоге, вполне резонно констатировать, что заговор (не только на уровне антиномии подчас зеркально построенных «белых» («Стану я, раба Божия…(имя), благословясь, выйду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротьми…») и «черных» («Стану я, не благословясь, выйду, не перекрестясь, из избы не дверьми, из ворот не в ворота, выйду подпольным бревном и дымным окном») заговоров, но и в контексте соединения в пространстве «белого» заговора собственно языческого и христианского знания представляет систему ценностей бытового православия, потому, в частности, разнообразны персонажи заговоров: это и олицетворенные носители зла: тоска, сухота, бес Салчак, Худое, Грыз Грызец, Гром гремучий, Звих, двенадцать дочерей Иродовых…, - и осуществляющие просьбы, приказания человека не менее многочисленные его помощники: Красно Солнышко, святой месяц, Утренняя зорюшка, ветры буйные, Вихорь, Огонь, Огненный змей, батюшка Черный дым, Водичка-матушка, матушка Змея – шкуропея (скарапея), Егорий Храбрый, Божья Матерь (Мати Пресвятая Богородица), Спаситель (Иисус Христос), батюшка святой отче Симон и др. Текст заговора не просто приобретает имена лиц христианского пласта в качестве оправдания, алиби для использовавшего магическую формулу христианина, он представляет постепенно расширяющееся пространство жизни человека, наполненное подчас полярными явлениями: доказательством чего, в частности, является заговор от испуга: «…На том дубе сидят батюшка Михайло Архангел на своем добром коне, не на земле, не на воздухе, с Кузьмой и Демьяном уродливыми, Семеном праведником Верхотурским, со святыми Прасковьей, Варварой, Федосьей, святой святитель Иван Златоуст, все угодники, скорбящая матерь Божья. Я, раба Божья… (имя), пойду к ним, помолитвуюсь до покаюсь, помогите рабу Божьему… (имя), выгоните, выдуйте своей силой небесною, своим чистым дыханием все по три раза кряду из раба Божьего… (имя) двенадцать худобей, двенадцать уроков, двенадцать переполохов, двенадцать родимцев: головной, суставный, костный, жильный, кожный, позакожный, падун, родимец, хохотун, дергун, плакун, трясун из всего стана, с белого лица, с ясных очей, с ретивого сердца, с крови, с черной печени, с рук, с ног, со всех косточек. Уберите, стяните, скатите, свалите Святым Духом, проточной водой, успокойте больную душу, укрепите сердце моим крепким словом, материнским дыханьем, Богородициной печатью. Унесите боли и хвори в сырую землю, в подземные дали, в черноту, в земную пустоту, не деланную, не паханную, не сеянную. Во имя всех святых Ангелов и Архангелов. Аминь» (95, 95).


Отразившие особенности бытового мировоззрения, включающие в себя элементы христианской молитвы – обращение к Господу Богу, Богоматери, святым угодникам, содержащие фразы типа: «Встану я, помолясь, выйду, перекрестясь», - русские заговоры и заклинания сохраняют свою языческую содержательную доминанту, поскольку остаются требованием человека, диктующего свои желания (тогда как молитва произносится в смирении сердца), а значит заговоры (заговоры – обращения, заговоры - просьбы, заговоры - формулы пожелания, заговоры - молитвы, эпические заговоры с развитым центральным образом, заговоры типа абракадабр, заговоры - диалоги, заговоры - лечебные советы (классификация Г.А.